Марат Амираев: «Не каждый, кто попал в кадр – актер, и не каждое видео

Актер, для которого честность в кадре важнее комфорта в жизни. Марат Амираев давно закрепил за собой статус главного «интеллектуального силовика» кыргызского кино, но за маской суровых героев скрывается тонкий режиссер и философ. Почему он считает национальные лозунги признаком слабости? Почему уверен, что наше общество совершило роковую ошибку, боготворя матерей, но при этом обесценивая жен? И какое письмо он отправил бы себе 20-летнему? Марат Амираев — о конкуренции с блогерами, свободе выбора и умении сжигать мосты ради правды

— Пытаясь найти информацию о вас в сети, я столкнулась с вакуумом в вопросе вашей национальной идентичности. В эпохи кризисов люди обычно ищут опору в корнях, громко заявляя о вере или происхождении. Почему вы обходите эти темы стороной? Насколько для вас вообще важна принадлежность к этносу?

— Вы знаете, я считаю так: тигр родился тигром, и он об этом никому не кричит. Он и так тигр, правда же? Береза — это береза, она не станет кленом, и ей не нужно это доказывать. Мне кажется, излишняя фиксация на идентичности нужна людям слабым. Когда у человека в жизни нет ничего по-настоящему интересного, он начинает выставлять напоказ флаги: «я — русский», «я — актер» или кто-то еще. Человеку сложно принять себя просто как творение Всевышнего, ему легче спрятаться за какой-то ярлык. Но если вы спрашиваете о корнях — я кыргыз, я из рода Сарыбагыш. Это внутри меня, это часть моей сути, и мне никуда от этого не деться.

— Чувствуете ли вы на себе груз ответственности за то, как представляете кыргызскую культуру на мировой арене? Ведь за пределами страны вы — лицо нации.

— Я чувствовал это всю свою жизнь. Я почти всегда нахожусь за пределами страны и всегда несу наш флаг. Я считаю, это нормальное состояние для любого человека — соответствовать званию человека настолько, чтобы иметь право этот флаг поднять. И неважно, внутри страны ты или за её границами.

— Путь актера часто называют «призванием», но вы — режиссер по образованию, которого жизнь буквально «вырезала» как актера. Вы уже смирились с этой ролью или всё еще ищете тот самый момент, когда сцена стала судьбой?

— Я до сих пор не могу этого понять до конца. Я режиссер театра, но актерская судьба сама меня нашла, и я с этим просто не спорю. Но то, что я занимаюсь «оливьевым» делом — живым, смешанным, настоящим — это факт. В моей биографии было много поворотов. Наверное, ключевым стала встреча с Владислав Борисович Пази российский театральный режиссёр, художественный руководитель Санкт-Петербургского академического театра имени Ленсовета. Заслуженный деятель культуры Кыргызской Республики. Он работал с очень глубоким пониманием того, что искусство значит для человечества. Это перевернуло мое отношение к сцене.

— Вы работали в легендарном театре на Таганке. После кыргызстанской сцены это был прыжок в холодную воду? В чем была главная разница между «своим» зрителем и московской школой выживания?

— В Русском театре здесь, в Кыргызстане у меня была воля. Я не чувствовал мощного противостояния. В Москве же, на Таганке, всё иначе. Там нужно бороться за каждый квадратный сантиметр сцены. И это не просто конкуренция, это вопрос мастерства. Знаете, как в оркестре? Когда все музыканты «крутые», получается невероятная музыка и чувствуется высочайшая ответственность. В Москве на сцене были одни звезды. Там нельзя было просто «подыгрывать», там нужно было соответствовать уровню.

— Где вы чувствуете себя более настоящим — под светом софитов в театре или перед камерой в кино?

— Искусство вообще заставляет быть искренним. Парадокс, но на сцене или в кино я чувствую себя более честным, чем в обычной жизни.

— У вас есть роль, которую вы могли бы назвать переломной? Такую, после которой просыпаешься другим человеком?

— Пока нет. Я всё еще в пути. Роли я специально не выбираю — мне предлагают, мы делаем пробы. Знаете, мне везет: еще не предлагали такого, от чего хотелось бы отказаться. Наверное, мне просто предлагают то, что мне созвучно.

— Ваши герои часто существуют в пространстве криминала, боевиков и триллеров. Это ваш осознанный выбор «сложных» тем или вы заложник амплуа «сурового мужчины»?

— Это выбор продюсеров и режиссеров. Видимо, я соответствую этим темам. Но как режиссер я хочу дебютировать в кино сам. Я глубоко убежден, что творческий человек несет колоссальную ответственность перед обществом. Если хирург ошибся — он убил одного человека. Если ошибся писатель или режиссер — он может убить целое поколение. Мы создаем альтернативные миры, чтобы люди в реальности становились лучше.

— О боли. Если говорить о современном кыргызском обществе — какая проблема кажется вам самой глубокой, возможно, даже скрытой от глаз?

— Главная боль — это ложное возвышение мамы при полном неприятии и неуважении к женщине как к спутнице. Мы боготворим матерей, но обесцениваем жен. Произошел какой-то надлом, нас словно провели за нос. Раньше наш народ всегда был добр и уважал всех, а сейчас нам навязали это пренебрежение к женщине. Я считаю это отвратительным. Нам нужно с этим разобраться.

— Вы кажетесь очень уверенным человеком, но признаетесь, что умеете «бросать всё». Что должно произойти, чтобы Марат Амираев развернулся и ушел?

— Сомнения в себе посещают меня почти каждый день. За каждой экранной уверенностью стоят моменты слабости. Я умею начинать с нуля — я бросал мединститут, бросал театры. Иногда человеку необходимо обнулиться, чтобы понять: мы ничего с собой не унесем. Мы — это только то, что мы есть сейчас.

-Зритель привык видеть вас в серьезных, жестких ролях. Готовы ли вы сбросить эту маску?

— Этим летом я снялся в комедии «Шумкар». Играю «мажорика», который очень серьезен, но при этом глуповат. Это была самая сложная роль в моей жизни! У глупости есть своя логика, и если в глазах вдруг промелькнет лишняя мысль — всё, образ провален. Для меня было сложно и одновременно забавно играть эту роль. Надеюсь, следующим летом зрители увидят меня с совершенно другой стороны. После просмотра фильмов с моим участием зритель должен выходить из кинотеатра с чувством глубокого удовлетворения. Что не зря было потрчено время.

— В нашем кино сейчас много лиц из соцсетей. Вас, как профессионала старой закалки, не задевает засилье блогеров на экранах?

— Я не считаю их актерами. Не каждый, кто попал в кадр — актер. Не каждое видео — кино. Мы же требуем диплома и практики от стоматолога, верно? Актер — это глубокая профессия. Блогеров зовут ради охватов, но сейчас продюсеры начинают понимать: кино делает профессионал. Даже Эдди Мерфи, будучи великолепным стендапером, как артист в классическом понимании может быть слабее, но он работает в четко выверенном сценарии. Даже «простой точности» в кадре нужно учиться годами.

— Марат, за кадром остается ваша семья. Расскажите о самом важном человеке в вашей жизни.

— Моя мама, Роза Амираевна. Она выдающийся человек, врач, акушер-гинеколог. Она научила меня всему: и в жизни, и в профессии. Она — мой самый любимый человек. А свободное время я провожу просто: общение с близкими, музыка, кино. В этом и есть свобода — в возможности выбирать, с кем быть и что слушать.

Айнура Валижанова